База данных по археологическим исследованиям в Великом Новгороде за весь период их проведения.
Советский период
Центральная часть города
А.В. Арциховский об археологических работах в Новгороде. Источник: Археологическое изучение Новгорода. В кн.: Материалы и исследования по археологии СССР. Том 1. № 55. Труды Новгородской археологической экспедиции. М., 1956
В 1929 г. автор этой статьи начал раскопки в Новгороде, сначала совсем небольшие. Собственно, в городе я тогда не решался вести раскопки без должной подготовки, а произвел растопочные разведки на том же Городище. Разведки эти обнаружили, что культурный слой там настолько испорчен кладоискательскими, — точнее, печатеискательскими, — ямами, что настоящие раскопки почти невозможны.
Затем в 1929 г. раскопки были перенесены на курганы в связи с тем, что я тогда занимался изучением подмосковных курганов.
В 1929 г. в с. Хрепле Новгородской области были раскопаны курганы, давшие ценные находки .
В 1930 г. были закончены раскопки в Хрепле, а главные работы были сосредоточены на Курском городище Новгородской области. Дело в том, что на этом городище сохраняются (хотя и хуже, чем в Новгороде) деревянные сооружения, методику расчистки которых надо было освоить раньше, чем приступить к работам в самом городе . Прекрасная сохранность древесины в Новгороде была мне к тому времени уже известна по наблюдениям на водопроводных траншеях.
В 1931 г. раскопок не было.
Церковь Петра и Павла на Славне
В 1932 г. Академия истории материальной культуры поручила мне раскопки в Новгороде в местности, издревле называемой Славенский Холм, или Славно (ядро Славенского конца). В раскопках этих приняли участие М. К. Каргер и Б. А. Рыбаков. Славенский Холм был избран местом раскопок по настоянию некоторых историков, считавших, что именно здесь было древнейшее поселение в городе, и связывавших с этим местом скандинавское наименование Новгорода — Хольмгард. Я сначала возражал против этого, ставя задачей раскопок изучение не древнейшего Новгорода, а Новгорода эпохи расцвета. Впрочем, избранный на Славне участок был удобен для раскопок, являясь большим пустырем. Раскопки там вполне себя оправдали , хотя никакого древнейшего Новгорода обнаружено не было.
В 1932 г. был вскрыт совсем небольшой участок и обнаружены перекрывавшие друг друга разновременные деревянные постройки. На Славне их было всего три, и хронологию они давали тогда только относительную. Абсолютную хронологию дала каменная крепостная стена, на которую раскопки натолкнулись уже в 1932 г.
Железнодорожный вокзал
Осенью 1932 г. строительные работы, предпринятые речным пароходством, обнаружили древние деревянные постройки близ Волхова, в начале улицы Декабристов, на территории древнего Неревского конца. При содействии пароходства сотрудники Новгородского музея С. М. Смирнов и Б. К. Мантейфель произвели там небольшие раскопки, обнаружив 18 ярусов древних уличных мостовых. Так впервые наметились большие археологические возможности раскопок в Неревском конце. Отчет о раскопках С. М. Смирнова и Б. К. Мантейфеля впоследствии издал А. А. Строков.
В 1933 г. М. К. Каргер, в связи с реставрацией Георгиевского собора Юрьева монастыря, начал архитектурные раскопки внутри собора, приведшие к открытию семи погребений в каменных саркофагах и кирпичных склепах. Целой цепью остроумных и безукоризненных аргументов М. К. Каргер точно определил имена всех погребенных. Это были упоминаемые в летописях новгородские князья и посадники.
В 1934 г. раскопки на Славне были продолжены мною и Б. А. Рыбаковым. Вскрыта была мастерская сапожника, явившаяся первой ремесленной мастерской, обнаруженной в Новгороде.
В том же 1934 г. М. К. Каргер предпринял раскопки на Городище. На мысу, у его подножья, были вскрыты три слоя. Верхний слой М. К Каргер датирует XII-XV вв. средний слой, содержавший грубую лепную керамику, — IX-Х вв. Нижний слой оказался неолитическим.
В 1935 г. М. К. Каргер произвел небольшие дополнительные раскопки в соборе Юрьева монастыря, а Г. П. Гроздилов раскопками на мысу у Городища несколько уточнил стратиграфию.
В 1936 г. я продолжал раскопки на Славне. Были открыты еще две ремесленные мастерские — маслодела и игрушечника.
В 1937 г. раскопки на Славне были завершены. Они заложили основы археологии Новгорода.
Вид на Ярославово Дворище
В том же 1937 г. начал раскопки Новгородский музей. А. А. Строков предпринял первые раскопки на территории Ярославова Дворища, где некогда собиралось новгородское вече. Раскопки велись в восточной части Дворища.
В 1938—1939 гг. мною произведены раскопки восточной части Дворища. Заложено было несколько мелких, разобщенных раскопов, что признаю теперь ошибкой. Сплошной раскоп всегда целесообразнее. Строительные прослойки каменных зданий позволили здесь, как и на Славне, разобраться в хронологии.
В 1938, 1939 и 1940 гг. А. А. Строков производил раскопки в южной части Детинца, т. е. Новгородского Кремля. Там открыта древняя Пискупля улица и на ней 15 ярусов мостовых; затем наметились и другие улицы.
В 1940 г. А. А. Строков раскопал в Детинце развалины церкви Бориса и Глеба XII в. Раскопки дали некоторые новые данные для истории зодчества. Но вообще надо сказать, что в Новгороде археологи мало занимаются раскопками развалин церквей, И это понятно. Здесь на поверхности сохранилось много прекрасных церквей, позволяющих проследить все этапы истории местного церковного зодчества.
В 1941 г. Новгородский музей начал раскопки в Неревском конце, недалеко от места раскопок 1932 г. 22 июня эти работы были прерваны войной. Раскоп был доведен до уровня XII в. Не сохранились ни отчеты, ни находки, а среди находок, по словам очевидцев, были прекрасные вещи, в том числе нос корабля с фигурой дракона, больше метра длиной.
Новгород в годы Великой Отечественной войны.
Новгород тяжело пострадал во время Великой Отечественной войны. По ее окончании важной общенародной задачей была научная реставрация поврежденных неприятелем произведений новгородского зодчества. Главное здание, Софийский собор, было повреждено сравнительно мало, но все же для приведения его в порядок потребовались реставрационные работы; с ними были связаны и первые в Новгороде послевоенные раскопки.
В 1945, 1946 и 1947 гг. А. Л. Монгайт вскрыл полы Софийского собора разных эпох. Впервые при раскопках удалось изучить фрески. Открыто погребение известного новгородского владыки Василия . Раскопки близ Софийского собора обнаружили, что здесь, в центре Детинца, следы древних сооружений почти отсутствуют. Это и понятно, — в таком месте люди не жили никогда.
Западная (основная) часть Ярославова Дворища прежде была занята небольшим металлургическим заводом, во время войны разрушенным. Там в 1946 и 1947 гг. Б. К. Мантейфель производил незначительные по объему раскопки по заданию Новгородского музея.
Эскиз планировки и застройки центра Новгорода. 1956 год.
Советская археологическая наука получила после Великой Отечественной войны такие материальные возможности, о которых раньше нельзя было и мечтать. В 1947 и 1948 гг. в Новгороде были предприняты раскопки в размерах, значительно превышавших довоенные, под моим руководством. С самого начала в них принял участие Б. А. Колчин, имеющий теперь большие заслуги перед археологией Новгорода.
Раскопки 1947 и 1948 гг. были в основном сосредоточены в западной части Ярославова Дворища . Здесь открыты настилы нового типа — не уличные, а в виде сплошного деревянного замощения площади. По конструкции замощение резко отличалось от уличных настилов, что я в свое время отметил в печати. Уцелело всего три яруса, притом только на части площади, правда, на довольно значительной.
В 1947 и 1948 гг. А. Л. Монгайт раскопал на городском валу мощную каменную стену XIV в. Стена эта, в позднее время поглощенная валом, имела толщину 4,6 м и сохранилась в высоту на 3 м. Ее мощность и прекрасная отделка говорят о том, что фортификационное дело находилось в Новгороде на более высоком уровне, чем предполагали историки и археологи .
В 1948 г. Б. К. Мантейфель произвел по поручению Новгородского музея небольшие раскопки в Неревском конце, на территории строительства бани. Раскопки снова показали отличную сохранность древесины в этой части Новгорода. Толщина слоя составляла 6 м.
В 1949 и 1950 гг. никаких раскопок в Новгороде не было.
Сруб большого пятистенного жилого дома 22-го яруса (Сруб 22 Е)
Когда в 1951 г. раскопки были возобновлены, не оставалось уже никаких сомнений, где копать. Наблюдения над водопроводными работами и изучение результатов маленьких раскопок Новгородского музея 1932, 1941 и 1948 гг. — все говорило об одном: в Неревском конце растительные вещества сохраняются лучше, чем в других районах Новгорода; к тому же толщина слоя и обилие уличных настилов создают здесь наилучшие стратиграфические возможности. Но это относится далеко не ко всей территории Неревского конца, а только к той его части, которая находится между городским садом на юге, улицей Декабристов на севере, Волховом на востоке и Тихвинской улицей на западе . Участки вдоль Волхова все застроены. Поэтому для раскопок был выбран большой пустырь вдоль Дмитриевской улицы между Садовой улицей и улицей Декабристов.
Перекресток Великой и Холопьей улиц. Мостовая 13-го яруса.
Все же надо отметить, что только в Неревском конце на большом пространстве залегает толстый культурный слой — от 5,5 до 7,5 м. Правда, в Славенском конце есть участок, где культурный слой еще толще — до 8,5 м, но размеры этого участка невелики, а вообще в Славенском конце, несмотря на его историческое значение, слой сравнительно тонок.
26 июля 1951 г. работница Н. Ф. Акулова нашла первую берестяную грамоту. На куске бересты были обнаружены буквы, буквы сложились в слова, слова — в фразы. На следующий день явились вторая и третья грамоты. Впечатление было потрясающее. Казалось, из-под земли раздались живые голоса древних новгородцев.
Великая улица. На переднем плане — настил мостовой 20-го яруса, на заднем — 11 яруса.
Общая площадь раскопок не могла быть, впрочем, особенно велика. Большая толщина слоя сочеталась с неслыханной его насыщенностью растительными веществами. Работать приходилось не столько лопатами, сколько ножами. Если бы не особая тщательность работ, не были бы найдены и берестяные грамоты. Ведь на один исписанный кусок бересты приходились многие сотни неисписанных. Помимо того, очень много было всевозможных мелких находок, так что каждую крупицу земли требовалось перетереть руками. Накапливалась в большом количестве отработанная земля, поскольку все участки работ примыкали друг к другу; ведь экспедиция ставила своей задачей вскрытие большого, сплошного городского участка, без каких бы то ни было разрывов. Удаление отработанной земли было бы невозможно, если бы экспедиция не приобрела в нужном количестве транспортеры с электродвигателями и электролебедки. Механизация работ немыслима в самом процессе раскопок города: слишком разнообразен и хрупок находимый материал. Но механизация сократила примерно в 20 раз работу по удалению земли.
Оружие. Копья (1-3), стрелы (4-13) и боевой топорик (14).
Расширение раскопок имело первой целью увеличение количества грамот. Цель эта была достигнута. Но попутно это расширение содействовало неслыханному умножению прочих археологических находок. В результате материальная культура Новгорода изучена всесторонне и подробно.
В 1952 г. в Неревском конце были заложены новые раскопы общей площадью 1520 кв. м (рис. 3 и 4), но довести их до материка в том году не удалось. Открыт перекресток Великой и Холопьей улиц; обе улицы были исследованы.
В 1951, 1952 и 1953 гг. В. В. Седов произвел, по поручению Новгородской археологической экспедиции, большие раскопки в Перыни, в 4 км от Новгорода, — там, где Волхов вытекает из Ильменя. Удалось открыть упоминаемое в летописи святилище Перуна, имевшее в плане форму цветка с 8 лепестками. Это сооружение, вырытое в земле, отличалось геометрической правильностью. Не буду подробно касаться этого важного открытия: оно обстоятельно издано и комментировано В. В. Седовым .
В 1953 г. в Неревском конце были завершены все раскопы, начатые в 1952 г., и рядом заложены новые, общей площадью 1516 кв. м
В 1954 г. в Неревском конце завершены все раскопы, начатые в 1953 г., и рядом заложены новые, общей площадью 1040 кв. м
Броня пластинчатая.
Раскопки в Неревском конце показали, какие огромные возможности имеет археологическое изучение средневекового города вообще, Новгорода — в особенности. Теперь странно вспомнить, что еще так недавно основной задачей новгородских раскопок авторитетные историки и археологи считали изучение долетописных слоев. Изучение древнейших слоев Новгорода, конечно, важно в связи с проблемой пути возникновения этого города. Но слоев VIII и IX вв. в Новгороде нет, вопреки ожиданиям ученых и в полном соответствии с названием города. Слои Х в. мощны и дали много ценных находок. Однако более поздние слои еще интереснее, начиная с XII в. Наибольшего расцвета Новгород Великий достиг в XIV в., и слои этого времени наиболее интересны. Историки и археологи, предлагавшие в свое время искать долетописный Новгород, говорили, что Новгород вечевой эпохи и так известен науке. Известен он недостаточно, источники слишком отрывочны. Теперь мы можем изучать такие стороны его культуры, которые были совершенно недоступны для науки.
