Арциховский А.В. Раскопки на Славне в Новгороде 6

Перейду теперь к описанию самой стены, выше упоминавшейся много раз, поскольку с ней связаны многие хронологические выводы. Она и сама по себе представляет большой интерес для истории русской форти­фикации.

Хотя она упомянута в летописи, находка ее была полной неожиданностью. На летописное известие особого внимания никто не обращал, и оно приурочивалось историками к укрепле­ниям городского вала. Впрочем, и на валу историки и археологи, как известно, рекон­струировали многократно лишь деревянные укрепления. Раскопки случайно натолкнулись в самом начале на каменную стену. Возникла мысль о церкви, хотя для нее кладка слишком толста. Но вскоре открылось, что стена гораздо длиннее всех церквей, и в плане она кривая, тогда мысль о церкви отпала, равно как и мысль о дворце. Тогда я для объяснения от­крытия указал на летописное известие 1335 г. Эта гипотеза встретила возражения М. К. Кар­гера,²⁵ но последующие раскопки полностью ее подтвердили.

Под 1335 г. Первая Новгородская летопись говорит: «Того же лета заложи владыка Ва­силий, с своими детьми, с посадником Феодо­ром Даниловичем и с тысяцскым Остафием и с всеми Новогородци, острог камен по оной стороне, от Илии святаго к Павлу святому, при великом князе Иване Даниловиче».²⁶

Выясненное раскопками направление совпа­ло с летописным, это намечалось в 1932 г., подтвердилось в 1934 г., окончательно уста­новилось в 1936 и 1937 гг. Церковь Ильи стоит рядом и была защищена стеной, которая идет здесь сначала с юго-запада на северо-восток, затем все круче и круче направляясь на север. К северу от церкви Ильи, в северо-восточной части Славенского конца лежал монастырь Павла Исповедника, патрональный для этого конца.²⁷ Летопись подразумевает его под «святым Павлом» (церковь Петра и Павла не могла быть так названа). Стена прямо направляется к этому монастырю. Она здесь приблизительно параллельна городскому валу, проходящему неподалеку, и является внут­ренним поясом укреплений. Несмотря на общеизвестность летописи, до раскопок не было ни предположений о месте каменного острога, ни попыток его отыскать.

Стена сохранилась хорошо, местами до 2 м высоты от основания; тем не менее она нигде уже не выходит на поверхность земли и, таким образом, до раскопок не была известна. По покрывающему ее культурному слою мож­но установить, что последние остатки ее скры­лись под землей в XVIII в.

Нивелировка современной поверхности зем­ли обнаружила легкое возвышение над тем местом, где при раскопках оказалась камен­ная кладка. Никаких башен стена на про­слеженных участках не имела.

Основание фундамента стены состоит из валунов, что для новгородского зодчества характерно. Стена облицована квадровыми известняковыми плитами. Середина забутована необработанным известняком. Цементирована стена известью с примесью песка. Кладка похожа на кладку новгородских церквей XIV в. (рис. 10а, б и 11а).

Цвет облицовочных плит розовый, это красноватый ильменский известняк. Средняя их высота 0.1, средняя длина в некоторых местах 0.3, в других местах 0.4 м. Взять плиту для образца долго не удавалось, поскольку отделившихся целых плит не было, а отломать от стены хотя бы один камень экспедиция не считала возможным, и засыпанная стена и теперь сохраняется под землей. Наконец, в последний год раскопок, к их концу, была об­наружена на квадрате ЦЛ целая плита, от­ломанная от стены. Она перевезена в Москву, в Исторический музей. Длина ее 0.45, ширина 0.25, высота 0.12 м.

Ширина стены почти равна 3 м (кое-где немного больше или меньше). В начале рас­копок, когда стена с наружной стороны не раскапывалась, она казалась несколько уже, поскольку с внутренней стороны она сохрани­лась на большую высоту. Фундаментом стены надо признать нижнюю часть кладки, высотой примерно 0.2 м (на этой высоте в стену упи­рается прослойка строительной планировки), равно как и валунное основание.

Валуны выступают в обе стороны из стены вперед, ширина основания в среднем 3.3 м. Фундамент лежал неглубоко, и под стеной, как правило, находится не материк, а культурный слой. Как известно, у многих новгородских церквей XIV в. фундамент тоже лежал не­глубоко.

Открытие стены 1335 г. важно для истории русской фортификации, поскольку все сохра­нившиеся на поверхности древнерусские стены были или построены, или перестроены с учетом огнестрельного оружия. О более древних укреплениях в науке господствовали до по­следнего времени превратные представления. Так, В. А. Богусевич совсем недавно считал для русских крепостей XIV в. типичной толщи­ну в 1 м. Он объяснял это тем, что, якобы, «каменные крепостные стены, сделанные до конца XIV в., были больше рассчитаны на пассивное сопротивление, чем на активную оборону, значительное развитие которой, не­сомненно, связано с огнестрельным оружи­ем». ²⁸ Трехметровая толщина стены посадника Федора доказывает, что новгородцы умели проводить активную оборону, т. е. поражать противника с заборол стрелами, камнями и т. д., впрочем, летопись не раз говорит о та­кой обороне древнерусских городов. В новго­родском войске она неоднократно упоминает порочных мастеров и пороки;²⁹ новгородцы, сами владевшие метательными машинами,

должны были строить свои стены с расчетом на стенобитные орудия.

На основном раскопе, у церкви Ильи, стена была раскопана на про­тяжении 62 м, а дальше ее исследовать здесь нель­зя, раскопы нельзя рас­ширить, о чем было уже сказано.

На северо-востоке клад­ка стены разрушена по­гребениями XV в. (см. о них ниже). Здесь уцелели валуны основания, а на них среди погребений лишь кое-где целы остат­ки кладки, до высоты 1 м (рис. 116).

Но направление стены было уже ясно, она дол­жна была пересечь По­сольскую улицу, поэтому в соответственном месте на этой улице была за­ложена вышеупомянутая разведочная траншея. Она действительно пересекла на квадратах 10, 11 и 12 искомую стену, но здесь от нее тоже сохранились лишь валуны основания

и небольшие куски кладки. Здесь стену разрушили не погребения, а какие-то позднейшие деревянные постройки, залегавшие непосред­ственно на валунах. Эти постройки не выясня­лись, поскольку траншея не расширялась, и сохранность их плохая.

Разведочный раскоп на Воскресенском переулке тоже обнаружил валунное основа­ние стены, простиралось оно от 36 до 29 ква­драта, ширина его и здесь 3 с небольшим метра, но здесь оно обрывалось, и в конце грудой лежали заготовленные для фундамента валуны; постройка была в этом месте пре­кращена (рис. lie). Прослеженную (хотя и с прорывом) линию стены можно нанести на план, длина ее 196 м (рис. 12а и б). На север дальше названной груды валунов она едва ли шла, но на юг она могла продолжать­ся. Неизвестно, доходила ли она в этом направ­лении до Волхова. Стена не была достроена, да и летопись упоминает только о ее закладке.

Под валунами на Воскресенском переулке был обнаружен четырёхугольник хорошо со­хранившегося сруба. Для его исследования часть валунов пришлось разобрать. Это ока­зался врытый в землю подвал, площадью в 6X6 м; от него сохранилось 9 венцов. К со­жалению, ни один музей не взял бы его целиком. Поэтому был отрублен угол, т. е. по­ловины двух стенок и их скрепление в обло. Они доставлены в Исторический музей (по 9 венцов с обеих сторон). Высота его 0.95 м. Бревна торчат из угла наружу до 0.29, а в среднем на 0.22 м. На двух бревнах зарубки плотников- на пятом снизу 6 вертикальных черточек и на шестом — 7. Пола подвал не

имел. При засыпке в 1335 г. сруб был еще свеж, и поэтому может быть датирован XIII— XIV в. (рис. 11 г).

Раскопанный у церкви Ильи ремесленный район XII—XIII вв. должен был в XIV в. стать районом военным, но не стал, стена не была достроена. Трудно сказать, почему постройка ‘была прекращена. Возможно, что ответ на этот вопрос дадут когда-нибудь исследования укреплений городского вала, с которыми стена должна была согласоваться, а, может быть, и пыталась их заменить. Она, очевидно, не была доведена до боеспособного состояния вскоре она потеряла значение настолько, что в XV в. часть ее разрушили для устройства кладбища при церкви Ильи.

Кладбище это замечательно по возможно­стям его датировки. Дело в том, что в некото­рые могилы положены монеты XV в. Обычай класть монеты до сих пор не был для русских городских кладбищ известен.

Погребения занимали северную и северо-восточную части основного раскопа, лежавше­го к югу от церкви Ильи. В северной части (к северу от срубов) их было 26, в северо-восточной (на развалинах стены) — 38, а всего 64. Можно было иногда проследить, как более ранние погребения были потревожены более поздними. Все покойники лежали вытянуто, на спине, головами на запад. Руки в большин­стве случаев согнуты на груди. Монеты за­служивают особого рассмотрения, а других вещей при погребении нет, если не считать железных гвоздей от гробов. Особо можно от­метить, что кладбище дало датированный XV в. антропологический материал, он передан в Московский Антропологический музей.

Монеты встречались здесь часто, но боль­шинство из них непосредственной связи с по­гребениями не имели. Некоторые из них могли быть связаны с потревоженными погребения­ми, другие могли быть брошены в могилы при зарывании.

Случайными эти находки считать нельзя, потому что в культурном слое вне территории кладбища монеты XV—XVI вв. отсутствовали (там попалась лишь одна серебряная новгородка XV в.), хотя слой этот был неизмеримо богаче находками, чем кладбище. А оно дало монет XV в. 29, да еще 3 монеты XVI в. и 5 нечитаемых монет, по-видимому тех же ве­ков. Особо надо отметить, что это почти все медные монеты, пулы, хотя серебряные день­ги были в древней Руси, как известно, более распространены. Вероятно, обычай требовал класть с покойниками медную монету. Все монеты определил М. В. Сузин.

Дневниковые описания сделаны для всех 64 погребений, приводить их здесь не буду. Только 4 погребения были непосредственно связаны с монетами. Все эти 4 покойника ле­жали на валунах разобранной стены XIV в. (рис. 13).

1. Нечитаемая монета (НЦ-6) найдена в погребении № 4 в зажатом кулаке покойника. Медь.
2. Пуло московское (НЦ-7), Василия II или Ивана III, лежало у черепа погребения № 9. На лицевой стороне изображение птицы влево. Надпись: поул… мос… Медь. –
3. Пуло тверское (ОЧ-7) лежало у черепа погребения № 13. На лицевой стороне изобра­жение птицы влево с приподнятыми крыльями. На оборотной стороне надпись: …ул… тве… Медь.
4. Пуло новгородское (ОШ-7) лежало на черепе погребения № 23. На лицевой стороне изображение львиной головы. Такая монета, изданная И. И. Толстым,³⁰ встречается очень редко. На оборотной стороне надпись: пуло новагорода. Монета чеканена до 1478 г. Медь.

Перейду теперь к описанию остальных мо­нет, датирующих кладбище. Они и сами по себе представляют нумизматический интерес.

1. Пуло псковское (ОЦ-4) с изображением двуглавого орла, чеканено до 1510 г. Медь.

2. Пуло московское (НЦ-5), изображение не ясно (сирена или двуглавый орел). Медь.
3. Пуло тверское (НЧ-6) с изображением птицы влево с приподнятыми крыльями. Медь.
4. Пуло московское (ОЦ-8) Василия II или Ивана III, с изображением двуглавого орла. Медь.
5. Пуло новгородское с изображением пти­цы вправо с распущенными крыльями. Над­пись: князя великого. Чеканено после 1478 г. Найдено не при раскопках, а местными жите­лями при рытье ямы на той же территории. Дар В. В. Павловой. Медь.
6. Полушка московская (НЦ-6) Ивана III с изображением птицы влево с приподнятыми крыльями. Серебро.
7. Пуло новгородское (СК.-5) с изображе­нием двуглавого орла.³¹ Медь.
8. Такое же пуло (СМ-5). Медь.
9. Пуло новгородское (ТЛ-5) с изобра­жением предмета, различно толкуемого ну­мизматами (голова в венЦе или сосуд).³² Медь.
10. Такое же пуло (ТМ-5). Медь.
11. Пуло новгородское (СМ-6) с изображе­нием львиной головы. Монеты этого редкого типа (о них уже была речь выше) найдены при раскопках на Славне таким образом дважды. Медь.
12. Пуло новгородское (ТМ-6) с изображе­нием птицы вправо с распущенными крыль­ями. По словам определявшего все монеты М. В. Сузина, такое пуло неизвестно и нигде не издано. Медь.
13. Пуло тверское (ТМ-5) с изображением птицы вправо с распущенными крыльями. Медь.
14. Такое же пуло (СК-6). Медь.
15. Такое же пуло (ТМ-5). Медь.
16. Пуло тверское (СМ-6) с изображением грифона вправо. Медь.
17. Пуло тверское (СЛ-6) Михаила Борисо­вича с изображением дракона влево и с араб­ской надписью: Михай-ла-тевир-джи. Медь.

22—25. Четыре пула, плохой сохранности, XV в., ближе не определимые (ТМ-5, СМ-6, УМ-5, ТЛ-6). Медь.

26 и 27. Две полуденьги Ивана IV (обе НЦ-6), с изображением всадника с саблей, чеканенные до 1547 г. (без слова царь). Се­ребро.

28. Полуденьга Ивана IV (НЦ-6) с тем же изображением, чеканенная после 1547 г. (со словом царь). Серебро.

До раскопок кладбища экспедицией приоб­ретены еще. шесть новгородских пул и три тверских, происходящие из того же района.

Почти все погребения несомненно относятся к XV в., немногие может быть к XVI в., но и это сомнительно: все три монеты XVI в. най­дены вместе и могут относиться к одной позд­ней яме.

Оглавление.

Арциховский А.В. Раскопки на Славне в Новгороде 5

Арциховский А.В. Раскопки на Славне в Новгороде 7